Когда я написал это впервые, на меня смотрели, как на сумасшедшего. Теперь фраза, вынесенная в заголовок, мало-помалу превращается из теоремы в аксиому. События в Вашингтоне стали еще одной иллюстрацией этого факта. Говорящие телевизионные головы одна за другой, покровительственно ухмыляясь, произносят речи о «нежелании следовать правилам игры» и «детском неумении принять поражение» - и это после их открытой поддержки оккупации полицейских участков и целых городских кварталов бандитами из BLM.
Правила игры? Ну да, как же, как же... Для подлецов не существует правил. У подлеца всегда наготове колода крапленых слов и крапленых понятий. Инспирированные левыми массмедиа и левыми политиками черные бесчинства, погромы и грабеж именуются там «законными протестами против многовекового угнетения», а демонстрация доведенных до отчаяния сторонников Трампа – «наглым покушением на демократию и попыткой захвата власти». Украденные выборы именуются ими «победой народного волеизъявления», а требования рассмотреть сотни данных под присягой свидетельств о подлоге и фальсификациях – «теориями конспирации». Безудержная левая пропаганда центральных газет и каналов зовется «свободой слова», а тоталитарная цензура в соцсетях – «защитой от fake news и от hate speech»
В игре (разговоре, общении, конкуренции, соперничестве) с подлецами нет и не может быть правил. Ведь правила составлены из слов, в момент написания которых подразумевались их вполне определенные, давно сложившиеся значения. Но когда за правило или закон берется левый подлец с колодой крапленых слов и крапленых понятий, дышло закона с легкостью разворачивается в прямо противоположном направлении. Этот метод составления лозунгов левого тоталитаризма описывал еще Оруэлл («Мир – это война», «Любовь – это ненависть» и т.д.). И вот на наших глазах любовь «молодежи холмов» к родной земле приравнивается к пропаганде ненависти, а война леваков с ними (где, как мы совсем недавно видели, убивают по-настоящему) – к борьбе за мир. Аналогия не притянута за уши – она буквальна.
И не думайте, что левая чума обойдет лично вас стороной. Она уже здесь, за вашей дверью, если не в вашей комнате. Вот пример. Вам предстоит суд – не важно, за что: продление условного наказания, нарушение правил дорожного движения, бракоразводный конфликт, борьба за опекунство, убийство старушки-процентщицы… - you name it. И вот, как водится в цивилизованных демократиях, вы приходите (вариант: вас приводят) на беседу с соц. работником (вариант: с probation officer). И в кабинете тетя с профессионально приветливой улыбкой просит вас нарисовать на листочке семью.
Свой последний рисунок вы сделали лет в шесть, но не отказывать же такой приятной тете… Поэтому вы берете карандаш и, воззвав к воспоминаниям детства, коряво изображаете папу в штанах, маму в юбке и двух детишек – мальчика и девочку. А потом, подумав, пририсовываете в верхнем правом углу желтенькое солнышко. Тетенька улыбается еще приветливей, прячет рисунок в папочку, а когда за вами закрывается дверь, пишет в соответствующей графе: «Находится во власти мракобесных гендерных стереотипов. Рекомендую строгое наказание/отказ в опекунстве/более жесткую меру пресечения».
Думаете, я это придумал? Отнюдь. Случай взят, что называется, из жизни. Именно такую рекомендацию получил реальный судья от реального соц. работника во время совершенно реального процесса (по словам адвоката одной из сторон). Перед вами типичный пример левой крапленой колоды: то, что вы вполне невинно полагаете «нормальной семьей», на языке крапленых левых понятий именуется «мракобесным стереотипом» и подлежит наказанию. Не в Исламской республике Иран, не в Кампучии Пол Пота, не в сталинской России – в современных Соединенных Штатах Америки, в чьей Конституции красуется поправка о свободе слова и убеждений…
Эта тетенька – ваша соседка, с которой вы мило беседуете, подстригая газон. Эта тетенька – ваша дочь, ваша университетская подруга, ваша коллега по работе. Аксиома «левый значит подлый» относится и к ним – самым прямым и непосредственным образом. Пока вы обсуждаете с ними возможности летнего отдыха, говорите о погоде, вместе гуляете в парке или запекаете праздничную индейку, они выглядят весьма дружелюбно и по-человечески. Но когда придет пора заполнить соответствующую оруэлловскую графу, они возьмут ручку и бестрепетной дланью впишут туда ваш смертный приговор. Потому что левый значит подлый. Поймите это наконец – те, кто до сих пор пожимает плечами и – пусть с каждым годом все неуверенней, но все же произносит: «Левые – такие же люди, как мы...» Они НЕ ТАКИЕ ЖЕ. Они – зомби, смертельно опасные зомби, готовящие человечеству очередную кровавую баню.
Я уже писал об уроках поражения Дональда Трампа. Главный из них: с левыми нельзя полагаться на правила, на служебную иерархию, на исполнение указов, на чувство долга, на честный подсчет голосов, на Конституцию. Трамп проиграл не 4-го ноября 2020 года, а в первые месяцы 2016-го, когда не отправил в отставку всю верхушку (а то и весь средний слой) силового чиновничества и не назначил взамен достаточно энергичных людей – проводников своей консервативной политики, вооруженных детальным планом ликвидации левого чудовища.
Некоторые американские друзья резонно упрекают меня в плохом знакомстве с многими деталями тамошней системы. Мол, я берусь судить о том, чего не знаю. Верно, я живу совсем в другой стране, и ситуация в США известна мне всего лишь из новостей. Страна другая, зато левые – те же. Та же подлость, те же методы, тот же дракон. И то, что наш deep state называется deep shtetl, не делает его другим по сути. Здесь точно так же судебная система становится инструментом саботажа и преследования неугодных политиков. Здешние массмедиа столь же беззастенчиво лгут и замалчивают неугодные новости. Здешняя система «просвещения» использует те же формулы промывки беззащитных детских мозгов, а гуманитарные факультеты ежегодно выпускают из своих стен отряды все новых и новых зомби. Здесь точно так же нежелание приветствовать вульгарный гей-парад может стать основанием для служебных и политических репрессий…
В противоположность нелепым утверждениям, будто под «левыми» в разных местах понимаются разные люди и разные убеждения, левые везде одинаковы. Европейская левачка, вдохновенно отдающаяся «беженцу» на кельнской площади, ничем не отличается от американского левака, целующего сапог черного хулигана, и от израильского шаломахшавника, швыряющего камни в солдат ЦАХАЛа. Это стопроцентно одинаковые зомби, говорящие на одном языке лжи и насилия, пользующиеся одной и той же колодой крапленых слов и понятий. А значит, говоря о природе этого дракона, а также о том, с какой стороны и с каким оружием следует к нему подходить, я таки знаю, о чем говорю.
О чем мне действительно трудно судить, так это о том, какие годы предстоят теперь несчастной Америке. Мне трудно судить о том, насколько серьезны разговоры о гражданском неповиновении, о вооруженной борьбе, об отделении «красных» штатов, о новой политической динамике, о последствиях отрицания легитимности анекдотического дуэта Байден-Харрис в глазах большинства американцев.
Хотелось бы верить, что Трамп не сдастся. Что он – или тот, кто придет на его место, учтет печальные уроки поражения-2020. Что консерваторы найдут силы и средства выстроить свои массмедиа и свои социальные сети – в противовес окончательно скурвившимся твитбукам и прочим левацким площадкам. Мы с вами можем лишь рассуждать о том, как хорошо было бы уйти с ФБ, – рассуждать без каких-либо реальных последствий. Но если тот же Трамп, приобретя одну из существующих платформ, бросит клич о массовом переходе туда, можно не сомневаться, что откликнутся десятки миллионов нормальных людей. Возможно, с этого и следует начинать следующую попытку.
